Интервью с Первым секретарём Саратовского обкома РКРП, членом Политсовета ЦК, участником событий октября 93-го года Н.С. Солдатовым к 20-й годовщине расстрела Верховного Совета России.
Корр.: Как Вы оказались в Москве в конце сентября 93-го года?
Н.С.: Я был командирован в Москву 19-го числа на ЗИЛ от Саратова. Во-первых, нужно было договориться о бартере получения запчастей автомобилей и стройматериалов. Во-вторых, нужно было побывать на конгрессе Советских народов. Конгресс проходил 20-21 сентября в здании театра Дорониной. 21-го числа я пришёл с завода, в это время по телевизору выступал Ельцин с указом 1400. Когда я услышал о том, что он собирается распустить Верховный Совет, я направился на Шаболовку, в помещение райисполкома Октябрьского района г. Москвы, где располагался офис движения «Трудовая Россия». Дежурный ответил, что Анпилов направился на строительство баррикад на защиту Верховного Совета. До Белого Дома мы шли пешком с Л.Д. Суворовым. Придя туда, я поздравствовался с Анпиловым, он направил меня в распоряжение Людмилы Константиновны, секретаря Москоского горкома РКРП. Она дала мне задание присоединиться к группе ребят, которые выкапывали из Горбатого моста булыжники для строительства баррикад. Я брал огромные булыжники, камни, куски асфальта, доски и тащил к Верховному Совету. За ночь мы построили баррикаду №1 размером с четырёхэтажный дом, с красным флагом на верху. Днём я уходил на завод, решать свои командированные вопросы. Вечером возвращался к Совету.
Корр.: А вас никто не трогал по дороге?
Н.С.: Никто. Трогать начали с 26-го числа. Там проходили беспрерывные митинги в перерывах между заседаниями чрезвычайного съезда. Давали информацию о политической ситуации в стране. Это было воскресенье, утром, в восемь часов, всё здание было оцеплено двойным кольцом военнослужащих внутренних войск. Стояла пасмурная погода. В 10 часов всем жаждущим пройти к Белому Дому путь был закрыт. Но самое страшное, все, кто около здания находился, тоже оказались в безвыходном положении. Но знающие люди перелазили через забор. Я присоединился к их группе в составе 4 человек. Мы стали друг друга подсаживать, чтоб перелезть через забор. Я оказался последним. Товарищ подал мне руку, чтоб я подтянулся. В это время подбежали два жандарма и огрели меня дубинкой по спине. Пришлось убежать.
Корр.: Как же вы убежали с больной спиной?
Н.С. (улыбаясь): Ну, мне же спину не рассекли. Тем более, такая обстановка была, что и без ноги убежишь.
Корр.: Что было дальше?
Н.С.: Я выбежал на какую-то улицу. И в конечном итоге оказался у Белого дома, у главного входа. Я втиснулся в огромное море людей. А там ещё полно металлических ограждений. Когда подошёл к проходу, встретился с Анпиловым и товарищем из Балаково Анатолием Михайловичем Калашниковым. Я кричал им, чтоб привлечь внимание, чтоб к ним прорваться. Они отреагировали. Анпилов приказал одному из подчинённых, чтобы тот пригласил кого-нибудь из депутатов, чтоб тот навёл тут пропускной порядок. Через 10-15 минут пришли трое женщин-депутатов: Горячева, Ойкина и, наверное, Власова. Они навели такой порядок: военных расставили по сторонам прохода, дав возможность всем желающим проходить на территорию Верховного Совета организованным порядком.
Корр.: Подождите, но ведь военные подчинялись Ельцину?
Н.С.: В то время, они и Совету подчинялись. К тому же, это были горячие женщины.
Я подошёл к Людмиле Константиновне, она подвела меня к группе молодых парней и сказала, чтобы мы объединились в группу 10 человек. Нам вручили мегафоны и дали задание: идти на Красную площадь, к музею В.И. Ленина, чтоб собрать людей для защиты Верховного Совета.
Корр.: Люди уже не надеялись на мирное решение вопроса?
Н.С.: Всё было понятно без слов. Верховный Совет объявил импичмент Ельцину, в пользу Руцкого. Это было его законным правом.
Корр.: Получается, что выборы 91-го года были не легитимными?
Н.С.: Легитимные, только это были выборы не президента, а выборы Верховного Совета. А Ельцин фактически был избран Верховным Советом.
Корр.: То есть, депутаты повелись на «демократические» идеалы и в результате пожалели?
Н.С.: Да.
Корр.: Что было дальше?
Н.С.: Собрав колонну в 3000 человек, мы привели её к Верховному Совету. В это время там начался митинг, на котором выступал зампредседателя саратовского областного Совета Уханёв Виктов Васильевич.
Корр.: Он сейчас жив?
Н.С.: Жив, он был в своё время секретарём по идеологии в Саратовском обкоме РКРП, до 97-го года. Мы исключили его из партии за заигрывание с властью.
Корр.: А потом?
Н.С.: До 30 числа я продолжал весь день проводить на заводе. Ночевал у Верховного Совета. Мы дежурили у баррикад. Защитники Совета не имели доступа к пище. Поэтому мы собирали деньги, на которые мы ходили в магазины и закупали еду. Часть сдавали для депутатов. А часть отдавали тем защитникам, которые не уходили от Верховного Совета вовсе. Однажды Людмила Константиновна взяла шесть человек, в том числе и меня. Она дала нам огромный Советский флаг, примерно пять на пять метров. Мы растянули его на поднятых руках и люди бросали на полотнище деньги, кто сколько мог. По тем временам собирали очень большие суммы. Деньги сдавали Людмиле Константиновне, а та в свою очередь Белокопытовой. В понедельник, 27-го числа, я сходил в отдел сбыта. Сказали, что скоро получу запчасти. Так по 30- число включительно я находился у Верховного Совета. В ночь на 31-е число я отбыл восвояси. Вечером был в Саратове. Сразу сдал куда надо запчасти и уехал на площадь революции (ныне Театральная). Там собрались активисты, поддерживающие Верховный Совет.
Корр.: Их много было?
Н.С.: Большая толпа. Я выступил на этом митинге, как очевидец, рассказал о том, что там было. Через два дня их расстреляли. Но все эти дни количество жандармов увеличилось, а ко второму числу уже были танки. Их собирались ещё 26-го числа расстрелять, но что-то у них там не вышло.
Корр.: Они хотели без танков Совет расстрелять?
Н.С.: Не знаю. Скорее всего, танки вовремя не подошли. Там были и Тюлькин, и Терентьев. И самое главное хочу сказать, что не видел ни одного намёка на КПРФ.
Лишь Зюганов неоднократно рвался к микрофону на балконе Белого Дома, но ему не давали, советуя ему собирать людей. Там были даже националисты и попы, но КПРФ не было. В конечном итоге, Ельцин на всех положил с пробором.
Корр.: А защитники Верховного Совета о чём разговаривали между собой?
Н.С.: По сути дела ни о чём, кроме работы. «Вон булыжник лежит, тащи!» и всё такое.
Записал Лупиков Ю.