Прошло уже много лет со дня трагических, героических и кровавых дней сентября—октября 1993 года. Но эти героические дни останутся в моей памяти навсегда. Самые яркие впечатления оставил день 3 октября 1993 года.
Я приехал рано утром на Октябрьскую площадь на Всенародное Вече. Но оказалось, что ельцинские служаки (а главное, министр МВД РФ Ерин) установили плотные заслоны со стороны французского посольства и заслон у Института стали и сплавов, оставив узкую щель в сторону ЦПКО им. Горького.
Многотысячная толпа, сдавленная с двух сторон, двинулась к парку Горького, где нам был обещан митинг. Но толпа, спускаясь с горки, не смогла остановиться и сильно надавила на заслон милиции на Крымском мосту.
Казалось, ничто не может прорвать эту преграду: 1-й ряд — стоят на одном колене и упирают щит об асфальт, 2-й ряд — стоят и держат щиты поверх 1 ряда и, наконец, 3 ряд — держат щиты поверх 2 ряда на вытянутых вверх руках. Кроме того, какой-то подонок в маске, подъехав на пожарной машине, выстрелил из помпового ружья поверх голов — выстрел раздался как из хорошей пушки. Это была, конечно, психологическая и моральная угроза.
Но вот в одном, потом в другом месте появились бреши, затем они стали стремительно нарастать — это сила народного гнева пробила, как таран, неодолимую броню из милицейских щитов. А дальше неустрашимый поток людей устремился на Крымский мост. Во главе этого потока находился Виктор Уражцев.
Неудержимый поток устремился на Крымский мост. Это был момент истины! Ломая ряды милиции, мощный поток негодующих людей устремился вперёд в атаку!
Запомнилось лицо Крючкова, Малярова (руководителя комсомола), гневные лица простых людей, одержимых единым порывом — вперёд!
Со мной увязалась одна девица-демократка, ей было очень страшно, но, как истинная журналистка, она очень хотела запечатлеть все эти события на диктофоне (это же сама история!).
Однако мощный порыв уже невозможно было остановить! Впереди потока мчались поливальные машины, в которые сели наши люди, и, сметая всё на своём пути, рвались вперёд. Запомнился один милицейский газик, который взывал: «Граждане, прекратите хулиганские действия, остановитесь!»
В ответ из окон домов летели бутылки из-под шампанского, заполненные водой, страшное оружие, если попадёт кому-то в голову.
Но лавина машин, людей летела до самой Смоленской площади, где тоже стоял мощный заслон из милиции и омоновцев, и он был сметён в одно мгновение. 
Вспомнились испуганные лица высоких персон, которые драпали во все стороны на машинах. Никто не встал на пути мощного потока негодующих людей.
Господа спасали свои шкуры!
Все почему-то бежали! Бежал и я, повинуясь порыву — прорвать блокаду Белого дома. И она была прорвана — непрерывная цепь поливальных машин, спираль Бруно и т. п.
Вдруг раздался крик: «Солдаты!»
Однако быстро раздался новый возглас: «Наши!» Целый полк солдат перешёл на сторону Верховного Совета РФ.
Одновременно послышались выстрелы и застрочил пулемёт, какие-то негодяи открыли огонь по милиционерам. (Как выяснилось позднее, снайперы сидели на крыше гостиницы.) Нам всем показалось, что стрельба шла из здания бывшего СЭВа, и тогда туда пошли на штурм ребята из окружения А. М. Макашова. Молодцы ребята: профессионально выбили негодяев из здания бывшего СЭВа. На флагштоке был поднят красный флаг, и А. М. Макашов произнёс знаменитые слова: «Больше не будет мэров, сэров, херов и т. п.».
Толпа ответила хором одобрения и рукоплесканиями.
Возник стихийно митинг у стен Белого Дома, где выступали Руцкой, Хасбулатов и другие депутаты. Запомнилось выступление депутата Челнокова, который запел: «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда то, а превратились в белых журавлей!».
Раздался крик: «На Останкино!» Народ стал садиться на грузовые машины, и мы поехали к телецентру. Всего я насчитал примерно 25–30 машин. Через центр — площадь Маяковского, Садовое кольцо, проспект Мира, на улицу Космонавтов и вот Останкино, телецентр. Раздалась команда: «Построиться в две шеренги». Построились и получилось, что нас всего около 250–300 человек, причём с оружием всего 25–30 бойцов (в основном десантными автоматами Калашникова с откидными прикладами и два гранатомёта). Вот и все вооружение наших бойцов. Верь после этого демократам, которые вопили: «На Останкино напали сотни вооружённых боевиков!» Конечно, на самом деле людей было гораздо больше, но это были в основном мирные люди, не имеющие никакого отношения ни к одной стороне.
Никто не думал ни о каком нападении: «Эфир народу!» — громко скандировали мы. Среди нас выделялись руководители: Илья Константинов, Альберт Макашов, Виктор Анпилов, Валерий Скурлатов.
Наехало много теле-, радиожурналистов и кинооператоров, занятых своими съёмками. Запомнился крик: «Иван! Скопан!» (Позже я узнал, что Иван Скопан и четверо других операторов французского телевидения погибли от рук бандитов Лысюка.) Запомните люди это имя — Лысюк! Это ему Ельцин присвоил звание «Герой России». Это он с 90 бойцами «оборонял» Останкино от «взбесившихся боевиков-коммуняк». Большей подлости трудно представить: ублюдок, отдавший приказ стрелять в основном в безоружных людей, — Герой!
К сожалению, память не сохранила причину открытия огня, но несомненно одно — первыми огонь открыли ельцинские головорезы.
Стемнело, в воздухе летали — один (кругами) или несколько вертолётов. И тут началось то, что никогда не сгладится из моей памяти. Стрельба с башни телецентра трассирующими пулями. Это было по-настоящему страшно. Запомнился молодой красивый парень в чёрной кожаной куртке, ему поля попала в спину, и он, лёжа в луже крови, царапал ногтями асфальт, пытаясь встать. Основная масса людей побежала к Останкинскому пруду, а я побежал в противоположную сторону — к Кашенкину лугу (я живу на Альтуфьевском шоссе). Так закончилась эта кровавая эпопея. Но я рад и горд! Я видел настоящую народную Революцию!
Автор: Моряк-Сибиряк
Источник: 1993.sovnarkom.ru